«Рукописи, найденные в сарае» (журнал «Койкого»)

Шляпа
Я сделал чудный гвоздь из воска
И молоток из пластилина
Мне не на что повесить шляпу
А длинный гвоздь забитый в стену
С успехом вешалку заменит
Я размахнулся и ударил
Но чуть не рассчитал удара
И гвоздь легко вошел по шляпку
Зачем я сильно так ударил
Я очень очень невезучий
И в шляпе сплю
Рисунок
Вот наша деревня, вот домик с трубой.
Рисую окошко, в окошке – хозяйку.
Поскольку не вижу здесь рифмы другой,
Придется теперь рисовать балалайку.

Здесь есть балалайка? Чего ж я сижу?
Раз есть балалайка, я лучше спляшу,
С притопом, с прихлопом и даже вприсядку…
Смотрю на рисунок и счастлив вприглядку…

В конечном итоге проблема вот в чем:
Жива ли в тебе эта детская струнка,
Чтоб хлопнув в ладони и дрогнув плечом,
С восторгом поверить в реальность рисунка.

Играй, моя радость! Мы дети с тобой,
Мы даже в разлуке ничем не рискуем,
Покуда по памяти домик с трубой
И даже друг друга, как можем, рисуем.

 

*          *          *

 

Один хожу по джазовому городу,
построенному звуками трубы,
и вижу, как в пустом пруду, где серый или черный лед,
со дна восходит изредка твое изображение,
но сквозь тоску мою и голод
как ни стараюсь, все не разберу,
какое произносишь слово.
А слышать – нет, не слышу. Мешает музыка
и гулкий звук шагов по льду…
Ведь как-никак, а подо льдом-то пусто.

 

 

*          *         *

 

В России не поймешь сразу,
голосят ли бабы, провожая покойника
или девки, заводя хоровод, запевают протяжно,
а поэтому,
пускаясь в пляс, оглядись –
не тебя ли хоронят.

 

Осень

В этом доме никто не живет.
У калитки, привязан потуже,
Чей-то тихий теленок жует
Лист увядший
и мочится тут же.

Что поделаешь, так уж просты
Деревенские эти картины.
Осень – время большой пустоты
И печальной домашней скотины.

Мокнет лошадь под тихим дождем,
Смотрят дети соседские в окна…
Одинаково все мы живем,
Одинаково и одиноко.

На исходе осеннего дня
Вижу я несомненные знаки,
Что, конечно же, все мы родня –
Люди, лошади и собаки.
* * *
Я трудно самовыражаюсь,
Как будто из себя рождаюсь,
Выглядываю из колодца –
Боюсь о солнце уколоться.

А мальчик зайчика рисует,
Он знать не знает, что рискует…
А впрочем, он и не рискует –
Он просто зайчика рисует.

Что значит, самовыраженье?
От лжи своей освобожденье…

А мальчику все это скучно.
Он щуку ловит на ракушку,
А может, даже и сома…
Ему что лето, что зима,
Ничем он в жизни не рискует
И что захочет, то рисует.

Все, что ему легко дается,
Во мне тоскою отдается.
Кто ж этот мальчик?
Это – я,
Освобожденный от вранья

 

Работа

Настройщик слушает рояль,
Он с головой ушел в работу:
Одну, одну и ту же ноту
Он долго пробует. Едва ль
Он слышит что-нибудь помимо,
Хоть весь оркестр протопай мимо,
Его услышит он едва ль.

 

В апреле

С утра,
когда из дома вышел,
пока в толпе не затолкали,
весна похожа на афишу
о распродаже пестрых тканей.

Потом – базар,
продажа-купля
от макарон до мотоцикла.
Потом – пожар,
луна сквозь купол
сгоревшего во вторник цирка.
1965

 

* * *

Исполнен долг, завещанный от Бога...
А.Пушкин.

Уже заквашена капуста,
В подвалы ссыпана картошка,
В саду все, слава богу, пусто…
Ну что же, отдохнем немножко.

Когда окно помыто с содой
И вставлена вторая рама,
Далеко видно
и свободой
Дарит лесная панорама.

Спасибо, осень, за подарки.
Труды не больше, чем награда:
И этот твой пейзаж неяркий
За прохудившейся оградой,

И тихого листа круженье,
И запад в разлитом огне…
И возникает отраженье
Двух лиц в темнеющем окне.

Вечерний свет все длится, длится,
А в доме чисто и тепло.
И лишь когда исчезнут лица,
Ты скажешь: «Спать пора. Темно…»М

 

ПРЕОБРАЖЕНЬЕ

                                    Лизе в день 19-летия

Вот и пришел к нам день Преображенья,

На все вопросы явлены ответы.

Я повторю таблицу умноженья,

Чтобы понять, чем было это лето.

 

Помножить надо речку на купанье,

Плодовый сад на дым лесных пожаров,

Гостей, застолья, дачные компании –

на чтение стихов (слегка пошарив

 

в подвалах памяти, найдем пять-шесть прекрасных

имен, что были неразлучны с нами).

Палитру ярких ниток, тканей, красок

Мы оживим рябиной и цветами.

 

Поэзия подобна пестрой смальте

Иль телефонному звонку в кармане.

Под звездным небом лежа на асфальте,

Придумай роспись дымовских керамик…

 

Преображенье есть преображенье,

И так уж происходит год от года –

К двадцатому, на Лизин День Рожденья,

Преобразится летняя погода.

 

Дожди умножат тягу к созиданью.

Движение времен неуловимо…

Умножим всё на всё в своем сознании,

Чтоб тут же разделить на всех любимых.

Село Абакумлево.

Вилла «Зеленый лев».

20 августа 2010 года.

10 часов утра.

 

Новогодняя драматургия

Маше Побережнюк
Давай-ка, Мэри, пьесу сочиним.
Все в жизни соберем и сочленим.
Друзей, квартиру, театральный клуб,
Морозный вечер, легкий пар из губ.

Но зимним будет только первый акт:
Придет апрель, и мы воскликнем: «Ах!
Как хорошо, что акт второй – весна,
И в мае к нам в окно цветы внесла».

А в третьем акте – фото той поры,
Когда дымят шашлычные пиры.
Весь этот акт беседуем в беседке
И будем видеть мир сквозь бисер редкий
Дождей, пробитых солнечным лучем…

Но вот четвертый акт. С чего начнем?
Итоги подведем, устроим биеннале,
Развесим фото в том огромном зале,

Где наша пьеса сыграна давно,
Пригашен свет и в небесах темно.

Кто жизнь изобразит? Осмыслит дух и плоть?
Актеры мы. А Режиссер – Господь.

1 января 2012
Абакумлево

 

          

         Новогоднее
                               Маше (мл.)

Январь. Мороз. Но снег не выпал.
Сольвейг не прибежит на лыжах.
Деревня пьет, я тоже выпил.
Какие вести из Парижа?
Из Сыктывкара? Из Одессы?
Ничто. Нигде. Дрянное время.
Париж, конечно, стоит мессы,
Но не для старого еврея…

Живем на прежних огородах,
Стремимся сердцем не стареть.
Зимы ждала, ждала природа,
Снег выпал только в январе.
На третье в ночь. Проснулась Маша,
Камин зажжен и стол накрыт.
Чем ближе общий крах, тем краше
Наш маленький семейный быт…
Что и следует ценить особенно.
С Новым годом!

1 января 2016

 

**       *      *

 М.Е.П..великой кукольнице

 

Сшей меня из цветных лоскутов и случайных обрывков,

Нарисуй мне лицо молодое и юную душу всели.

Скоморохом смешным – завитЫм или вовсе обритым

По России пойду как веселой судьбы прозелит.

 

От  великой мечты, от страны нам лишь крохи да мощи.

Где тот парус мятежный и скрип прогибаемых мачт?

Лучше всё ж скоморошить, чем жалобно лобик наморщив,

Всё жалеть и жалеть о несбыче оплаканных мечт.

 

Век бродягой прожил - так бродягой когда-нибудь кану.

И тюрьмой был богат, и психушкой, и нищей сумой.

Ты меня создала из лоскутьев и прошлого хлама,

Ты мне душу вдохнула… и теперь уж со мной

ино дальше  так и побредем, Евгеньевна…

5 января 2020 г.

 

*       *       *

РИСУНОК

Вот наша деревня, вот домик с трубой.
Рисую окошко, в окошке – хозяйку.
Поскольку не вижу здесь рифмы другой,
Придется теперь рисовать балалайку.

Здесь есть балалайка? Чего ж я сижу?
Раз есть балалайка, я лучше спляшу,
С притопом, с прихлопом и даже вприсядку…
Смотрю на рисунок и счастлив вприглядку…

В конечном итоге проблема вот в чем:
Жива ли в тебе эта детская струнка,
Чтоб хлопнув в ладони и дрогнув плечом,
С восторгом поверить в реальность рисунка.

Играй, моя радость! Мы дети с тобой,
Мы даже в разлуке ничем не рискуем,
Покуда по памяти домик с трубой
И даже друг друга, как можем, рисуем.

 

1979, май.

 

   

 

*     *     *